Тайны полуночи - Страница 54

Три дня Джинни сверх повседневной нагрузки нянчилась с тремя детьми заболевшей Мэри Виггинс. Та, очевидно, простудилась или отравилась пищей — у нее были рвота, головная боль и удручающая слабость. Она ехала в своем фургоне с грудным малышом, а остальные трое детей — в фургоне Эвери. Двое старших не доставляли Джинни особых хлопот, но младший, полутарогодовалый, требовал непрестанного внимания.

К счастью, она уже привыкла править фургоном и без затруднений переправлялась через ручьи или топкие места. По дороге попадались звери: кролики, белки, лисицы, встречались даже олени и однажды медведь. Попадались и ядовитые змеи.

В этот вечер лагерь расположился на берегу реки Алабамы, и женщины затеяли стирку. Джинни и ее подруги не позволили слабой после болезни Мэри идти на реку и сами стирали ее белье.

Стив все эти дни восхищался Джинни, которая так ревностно и бескорыстно помогала подруге. Он не мог удержаться, чтобы не подойти к ней на этой стоянке:

— Вы взяли на себя большую нагрузку, Анна. Даже похудели. Джеймс говорит, что Мэри уже лучше, так что верните ей детей и отдохните немножко!

— Вы тоже всем помогаете, Стив. И не говорите, пожалуйста, что это входит в ваши обязанности. Если заслужили благодарность, так примите ее.

— Слушаюсь, мадам, — засмеялся он, но потом серьезным тоном признал: — Вы правы, Анна. — «Только бы не узнать плохого о ней», — думал он тоскливо и тревожно.

— А как же? Конечно, я всегда права, — улыбнулась она, не отрывая от него взгляда.

— Неужели всегда? Вы никогда не совершали такого поступка, о котором бы потом сожалели, считая, что поступили неправильно? — спросил он.

«Что он имеет в виду? — подумала она. — Ночь любви, когда она отдалась ему? Или Хочет вырвать у нее признание, которое дало бы ему повод отвергнуть ее?»

— Нет, — ответила Джинни, — не могу припомнить поступка, в котором бы я раскаивалась теперь. А вы?

Стив заметил, что она уже не говорит веселым беспечным тоном и улыбка ее угасла.

— Как знать, — ответил он, — в чем человек должен раскаиваться? Это зависит от точки зрения. Люди судят о своих и чужих поступках по-разному. Даже христианские Десять Заповедей истолковываются неодинаково. Сказано: не убий! — а северяне и южане, белые и негры, белые и индейцы убивали и убивают друг друга. Сказано: не укради! — а многие считают, что ограбить своего врага — не значит нарушить эту заповедь. Брауны и Дэниэлсы считают грехом работать или развлекаться в воскресный день, но без конца толкуют о ненависти, отмщении, убийстве. Как тут решить — праведны эти люди или злы? Такие люди считают себя праведными, но в действительности раздувают в костер искры зла, и мир не станет от этого лучше.

Она спросила, пытаясь уяснить себе его слова:

— Вы говорите о клане и подобных группировках?

— Ну, положим, что так! А вы что об этом думаете?

Джинни думала, что он искусно уводит разговор от темы их взаимных чувств и отношений. Ну и ладно, подумала она. Он хоть подошел к ней сегодня, и сейчас они рядом. Гораздо тяжелее было, когда он проходил мимо.

— Я думаю, что у Клана есть и хорошие, и плохие стороны.

— А вы бы поддержали Клан?

— Я? У меня нет для этого оснований.

— Многие считают, что у всех южан есть основания. Потому-то Клан неустанно расширяет сферу своего влияния. — Джинни пристально посмотрела на проводника. — Почему это волнует вас, Стив? Вы думаете, они могут напасть на нас в пути?

— Надеюсь, что не нападут.

— Да это невозможно! Южане не станут нападать на южан, которые спасаются от янки.

— В войне всегда страдают невинные, Анна. А Клан объявил войну.

— И все-таки я не верю, что южане могут причинить зло южанам.

— Вы не верите и тому, что «гальванизированные янки» — предатели и трусы, которых Клан должен покарать?

Может быть, он знает, кто она? Знает, что ее настоящий отец — «гальванизированный янки»? Вихрь мыслей закружился в голове Джинни. Нет, он не может быть пособником врага Мэтью Марстона. Этот враг не знает, что Вирджиния Марстон держит путь в Техас и Колорадо, не знает даже, что она в Америке… И уж точно Стив — не член Клана, выискивающий предателей и трусов, чтобы покарать их.

— Конечно, я не считаю их предателями и трусами, которых надо карать. Но почему вы завели разговор на эту тему?

Стив заметил, как изменился ее тон и выражение лица.

— Наверное, для того, — хмуро усмехнулся он, — чтобы не говорить о наших с вами отношениях.

«Правда ли это?» — подумала Джинни, но согласилась с ним:

— Да, я ведь должна была бы помнить, что вы не любите отвлекаться, И я должна стараться не быть причиной этого нежелательного явления.

— Но вы и есть причина, женщина, да еще какая! — возразил Стив.

— Мне очень жаль. Не могу ли я исправить свою невольную вину?

Он отвел взгляд от ее нежного лица и шелковистых волос и глухо сказал:

— Будьте спокойны и терпеливы, пока я не кончу одно дело…

Джинни прочла в его темном взгляде желание, и на сердце ее потеплело:

— Это значит пока что не привлекать вас, но и не отталкивать?

— Вы умница, Анна, спасибо, — признал Стив, страстно желая коснуться ее, но сдержав себя.

— Я пытаюсь, Стив, но временами мне очень трудно, — пожаловалась Анна. — Мне недостает вас.

— Недостает? Разве я не рядом? И всегда вы у меня на уме.

«А на сердце?» — подумала Джинни, но сказала:

— И вы у меня тоже.

— В таком случае нам обоим очень хорошо или очень плохо.

— Наверное, вы правы, — согласилась Джинни. — А сейчас мне надо узнать, не нужно ли чего-нибудь Мэри. Уже темнеет.